Эйрис на всё это смотрела сквозь пальцы и совершенно не думала о том, что доставляет неудобства. Просто однажды утром ей захотелось направиться в лес, как раньше. После того рассказа, про фермера, в её душе поселилась тоска. Всё наскучило и осточертело. Хотелось вдохнуть свежего воздуха и почувствовать дикую природу. И пусть в её распоряжении была лишь Ирландия, этого было достаточно. Вот только Фригг увязалась за ней, это было не совсем в планах Эйрис. Но ничего поделать было нельзя, в этом грациозном теле была дикая красота и она полностью соответствовала самой ап Эйлунд.
-Решила составить мне компанию? Отлично дорогая. Но учти что питание тебе придётся добывать самой. Это долгий процесс, тебе понравится.
Одеваясь для прогулки в лёгкое белое платье, девушка достала спрятанный плащ рода Блекроу. Чёрный с одной стороны и кроваво-алый с другой, он представлял собой полное величие прошлой жизни той девочки с глазами приносящими несчастье.
-Твоя мать предпочла спрятать в монастыре такую красоту. Предпочла не иметь на пороге дома ту, кому подарила жизнь. Она умерла, так и не увидев что сотворила. - Собственное отражение на миг исказилось гримасой ужаса, а потом вновь стало милый и улыбчивым. Эрида Блекроу, девочка которая погрузилась во тьму когда погиб любимый. Для неё это было шагом отчаяния, было шагом искупления. И теперь хрупкая личность была заключена в хрустальный кокон, который бережно хранился. - Но нам надо спешить. Дом просыпается, а нам нужно быть далеко от него, дабы нас ничего не могло остановить.
И бабочка выпорхнула в солнечные лучи. Ветер тут же подхватил тяжелую ткань плаща и сдёрнул с головы Эйрис капюшон. Простота этого момента поражала, если бы только кто-то мог увидеть это, то мог бы поклясться что видел маленькую девочку которая убегала туда, где не ступала нога обычного человека. Босые ноги девушки холодила влажная трава, а подол белоснежного платья давно промок, но это оставалось незамеченным и игнорировалось. Фригг тихо мяукнула, выражая своё удивление и всё равно бежала не отставая. Весь этот день они провели в движении и лишь к вечеру они минули поля по которым не один раз пролетали на Фердинанде. Сорванные по пути яблоки, собранные ягоды стали завтраком, обедом и ужином. Немного изматывающая выходила прогулка, для той, кто давно привык к роскоши. Но её тянул и звал лес. Тот, в чаще которого у неё осталась поляна, с которой вызывались многие бури и грозы. Только оказавшись под защитой деревьев и высокой травы, ап Эйлунд опустилась отдохнуть. Её нежные ножки не привыкшие к таким переходам жутко болели и местами кровоточили, однако сорванная веточка, травы и лёгкий шелест пары слов залечили повреждения. Когда Фригг вернулась с охоты и притащила довольно упитанную птицу, Эйрис вновь сотворила огонь и поужинала. Так закончился первый день и ни одного сожаления не родилось в девичьей голове.
За те дни, проведённые в чаще леса, Эйрис ап Эйлунд вновь ощутила прилив сил. Не было никаких дурацких приёмов, ни нытья горничных, ни писем с золотыми буквами. Она могла танцевать по мягкой траве, петь песни, не опасаясь что кого-то зачарует её голос. Здесь не было желания повелевать миром и разрушать чужие мнения. Лес творил чудеса, вселял умиротворение. Девушка вспомнила, что раньше всегда выходила на его тропы, в любом месте и бродила среди вековых деревьев, насыщаясь тишиной и покоем. Минутные признаки слабости, которые ни единая душа не должна была видеть. Но так случалось, что появлялись случайные свидетели, мужчины и женщины. Многие фейри любили шутить над такими и только Эйрис проникала в суть их мыслей и желаний. Ни один не уходил без дара от неё, но не каждый мог осилить силы этого благословения. Все до единого забывали о том что встречались с дочерью сильного рода ап Эйлунд, но в их сердцах замирал маленький пустой осколок, который рано или поздно перерождался в то, что губит. Или то, что может подарить жизнь. Зависело от того, какие цели преследовал одаренный. Сейчас же конечно всё было иначе. Она не подарит никому рокового счастья, не сделает ничего что могло бы убить. Потому что те времена прошли, а блуждающая леди в плаще и совершенно без обуви в лучшем случае вызовет подозрения, а в худшем — желание убежать.
А потом случилась эта встреча...
Третья ночь подходила к концу, девушке не спалось, да и Фригг изголодавшись утробно рычала, поглядывая куда-то в глубь чащи. Её уши подрагивали, прижимаясь к голове, а в глазах светилось желание крови. А потому, подхватывая свою импровизированную трость из крепкой ветки, чьё навершие приобрело замысловатое плетение, стоило Эйрис захотеть. Они блуждали с джейринкс в совершенном безмолвии, пока та не учуяла гнездо и не бросилась яркой тенью вперёд. За эти несколько дней, Фригг научилась передвигаться столь бесшумно, словно была рождена для охоты в таких условиях. Девушка видя такое рвение лишь улыбнулась и продолжила свой путь, завернувшись в плащ и тихо навевая под нос песенку. Она замерла в нескольких метрах от того места, где должна была охотится её любимца, а потому, пусть и не сразу, она заметила третье живое существо, которое так же готовилось к нападению на бедных пташек, что мирно спали не ощущая своего конца. Мир вокруг наливался алыми красками, преображая каждый лист над головами и даря тонкие нити света. Этот момент хотелось впитывать всей кожей и упиваться лучами красного восхода.
-Это самый прекрасный момент во всём. Рассветная тишина дарящая забвение. Каждая секунда наполняется шёпотом леса, голосами пробуждающихся птиц... - Её голос был чем-то средним между голосом Эйрис и Эриды. Они переплетались между собой в этот волшебный момент. Мягкость юности и сладость фейри. Всего пару минут рассвета, пока поднималось солнце, пока алые лучи властвовали над всем этим царством, а потом это наваждение рассеялось. Длинная тень мягко скользнула к гнезду и мощные челюсти сжались на птичьей шее, обрекая птенцов на смерть. - Фригг, ты бестактна и эгоистична. Это была чужая жертва охоты.
Снимая капюшон и позволяя утреннему ветру коснуться длинных волос, Эйрис чуть склонила голову в любопытстве. Она ещё никогда не видела таких людей, с таким величественным профилем и размерами. Сам факт его появления здесь был для неё интересен и поделать с собой она ничего не могла.