Немного о военно-полевой медицине.
Примерная ситуация.
Модераторы: Dregn, Эйрис ап Эйлунд
Итак, мы видим, что экономика Франции при «старом режиме» не являлась рыночной экономикой в том виде, в каком мы привыкли ее видеть. И в античности, и в позднем средневековье, к примеру, в Италии, и в более позднее время в большинстве стран Европы ей были присущи одни и те же хорошо узнаваемые черты, которых мы не видим при «старом режиме». Самое главное, мы не видим здесь нормального денежного обращения и сколько-либо развитой торговли, которой, во-первых, просто в принципе не могло быть при отсутствии нормальных денег, а во-вторых, ее отсутствие подтверждают приведенные выше примеры. Но даже тот примитивный бартерный обмен, который был в наличии, был в основном замкнут внутри небольшой области, так как любая попытка вывоза товаров за ее пределы была неизбежно связана с уплатой пошлин и непредсказуемым чиновничьим произволом. (вот оно, начинается, особенно похожее)
Это приводило и к необычайной статичности населения. Как показали исследования историков, практически никто из французских крестьян XVII – первой половины XVIII вв. (составлявших более 85% населения) никогда в своей жизни не выезжал за пределы своей деревни на расстояние более 15-20 км ([207] 1, p.46): куда можно было отправиться без денег? Даже поездки в близлежащий провинциальный город с зерном или другими продуктами сельского хозяйства были опасны и непредсказуемы, поскольку там крестьяне сталкивались с целой оравой чиновников, готовых их обмануть или, как пишет П.Губер, просто ограбить в любую минуту ([207] 2, pp.11-13). (угу, см. рассказ "В благодатный год" Семенова , сам писатель крестьянином и был, вот там это на нашей почве подробнейшим образом описано)
Еще одной чертой Франции при «старом режиме» была неразвитость внешней торговли. Так, более 50% лионского импорта в 1569 г. приходилось лишь на два предмета роскоши – шелк и пряности, что говорит о незначительных объемах внешней торговли страны в XVI веке ([19] 10, с.167). А в начале XVII в. была фактически введена государственная монополия на внешнюю торговлю, приведшая к ее дальнейшему свертыванию и просуществовавшая в течение всего XVII в. и большей части XVIII в. ([242] p.93)
Все эти черты позволяют отнести экономику «старого режима» к особому типу, который К.Маркс характеризовал как «восточный способ производства», а другие авторы называли «экономикой восточного типа», характерной для многих стран Востока и отличной от рыночной экономики Запада. Вместе с тем, речь идет не только об экономике, а в целом о режиме, включая как экономическую систему, так и социально- политическое устройство общества. Поэтому для характеристики таких обществ западными историками был придуман другой термин – «пребендиальный режим» (prebendial), отличный от феодального режима ([309] pp.57-58). Однако я против того, чтобы вводить в русский язык еще один западный термин, к тому же недостаточно широко пока признанный на самом Западе. Поэтому я буду называть этот тип общества «режимом восточной деспотии» - с учетом того, что власть «деспота» или монарха, а также деспотизм со стороны олигархии являлись его неотъемлемыми чертами, и с учетом того, что этот режим получил наибольшее распространение именно в странах Востока.
Примерами режима восточной деспотии могут служить Персидская империя в правление династии Ахеменидов, до ее завоевания Александром Македонским (VI-IV вв. до н.э.), древний Египет и Индия в разные периоды своей долгой истории, а также Китайская империя в эпоху Минской и Цинской династий (XIV-XIX вв. н.э.). Каковы же были характерные черты этих обществ? Во-первых, это не были феодальные режимы – подавляющее большинство населения формально были свободными людьми. Конечно, во всех этих обществах были рабы или крепостные, включая Францию XVIII в., но их число было совсем невелико1.
Во-вторых, все они характеризовались преобладанием сельского хозяйства, в котором было занято порядка 85-90% населения, и натурального хозяйства, а также расчетов в натуре. Известно, например, что в Персии VI-IV вв. до н.э. во дворах сатрапов (наместников царя) и крупных землевладельцев скапливались в огромном количестве продовольствие, пряности, солонина, ковры, шатры, скот, одежда, глиняные горшки и т.д., которые местные жители приносили им в счет уплаты налогов и земельной ренты, и которые, по словам немецкого историка Э.Майера, «были свалены во дворе такими кучами, что издали их можно было принять за холмы и цепи гор» ([250] S.97). Ничем от этого не отличалась ситуация и в Китае спустя два тысячелетия. Как пишут российские историки, «два раза в год крестьяне выплачивали налог (ляншуй) натурой – рисом, просом, пшеницей и готовыми тканями. Налоги взимались летом и осенью. В конце XV – начале XVI века в летний налог входило до 20 различных наименований продуктов земледелия и домашнего ремесла…» ([44] с.408-409). Во Франции XVII-XVIII вв. мы видим то же самое – крестьяне сдавали помещикам в натуральном виде почти все продукты своего труда, вплоть до кур и домашнего вина ([207] 1, p.94).
В-третьих, во всех этих обществах большинство земель принадлежало крупным землевладельцам, а значительная часть крестьян не имела земли, или имела ее слишком мало для самостоятельного ведения хозяйства, и арендовала землю у крупных землевладельцев. Многие из этих представителей крупной знати, как на Востоке, так и во Франции, по размерам своей власти над простыми людьми мало чем отличались от удельных князей в эпоху феодализма, а основная масса населения по своему фактическому положению и отношению со стороны правящей верхушки мало чем отличалась от крепостных (см. ниже). Соответственно, во всех восточных деспотиях, включая Францию, активно применялся принудительный бесплатный труд – в виде помещичьей барщины и государственных отработок. (ну точняк Россия после 1861 года)
Причем, если размеры барщины регламентировались сложившимися правилами и традициями, то государственные работы ничем не регламентировались, и здесь царил полный волюнтаризм и произвол. Это было в соответствующие эпохи и во время сооружения ирригационных систем и царских дворцов в Китае и Персии, и, например, во время грандиозного строительства дорог во Франции в течение XVIII века, которое, согласно П.Губеру, вызвало страшное недовольство крестьян ([207] 1, p.233).
Каждый француз при «старом режиме» жил в долг – у него были десятки и сотни различных мелких и крупных долгов (в том числе за приобретенные в лавке товары, выпитое в таверне вино и т.д.), о которых ему постоянно напоминали, и которые он по возможности пытался погашать встречными услугами, поскольку деньги, тем более нормальные, не фальшивые и не испорченные, достать было очень трудно. Стоило, скажем, крестьянину собрать урожай, или чиновнику получить жалованье, как к нему тут же, узнав об этом, стекались десятки его кредиторов, пытаясь получить старые долги. Как пишет П.Губер, каждый француз в ту эпоху мечтал о том, чтобы вообще ни за что не платить, и эта французская психология была совершенно непонятна соседним нациям ([207] 2, p.150), которые жили в условиях нормальных товарно-денежных отношений. Какое количество напрасно растраченных обществом сил и времени, в то время как в соседних Англии и Германии эти силы тратились на подъем сельского хозяйства и на осуществление научно-технического переворота в промышленности! Но для того, чтобы внедрять прогрессивные новшества и изобретения, требовались не только силы и время, но и стимулы, которые могли существовать лишь при наличии нормальных товарно-денежных отношений. А какие во Франции могли быть стимулы к внедрению новшеств и изобретений, если их результаты нельзя было ощутить в полновесной монете, звенящей в твоем кармане?
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1